Сомнительная полночь [сборник] - Эдмунд Купер

К счастью, их план удался.

Гранаты не только взорвались со страшным грохотом — можно было подумать, что небеса упали на землю, — но и вздыбили землю. Погода была сухой и жаркой, поэтому поднялась такая туча пыли, что казалось, наступила ночь.

За двойным грохотом последовал «черный град» из комьев земли и камней, а потом жуткие человеческие вопли. Все это могло напугать до смерти даже людей цивилизованных; что же касается «речных жителей», они, видимо, решили, что пришел конец света.

Они выбежали из хижин и бросились к лесу — прямо в сети, растянутые товарищами Абсу между деревьями поперек тропинки. В нужный момент сети должны были упасть, но случилась осечка: вместо двух сетей упали одни, и пленников оказалось всего двое.

Они барахтались в сетях, пытаясь вырваться. Остальные, обезумев при виде Абсу (их доконали его доспехи и копье), с визгом бросились в лесную чащу.

Пленники обладали неиссякаемым запасом энергии, продолжая брыкаться даже тогда, когда их связали и сели на них верхом. Кое-как их перекинули через спины палпалов и доставили в «Хилтон». Когда оглушенных пленных привязывали к палпалам, нападавшие увидели, что один из них — женщина. Узнать это было нелегко — она была одета в такие же звериные шкуры, что и напарник, имела такие же длинные и спутанные волосы, а черты лица были лишь чуть-чуть мягче. Выдали ее пышные груди, которые выпадали из грубой одежды.

Привязав пленников к палпалам, маленький отряд поспешил домой. Абсу считал, что нужно продолжить битву, однако он был связан данным Расселу словом и терпел.

Пройдя несколько километров до гостиницы, Эндрю и Рассел увидели, что Абсу и его помощники уже там, а пленники пришли в сознание, хотя, несомненно, с головной болью. Они были молчаливы и угрюмы.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Если в свое время электричество, мебель модерн, стеклянная посуда и одежда двадцатого века ошарашили людей из средних веков, то двоих первобытных людей это привело в священный трепет. Их усадили в вестибюле эревонского «Хилтона», и тринадцать землян плюс трое из клана Абсу стали разглядывать гостей.

Пленников поместили как можно удобнее в двух мягких креслах, хотя руки и ноги у них были все еще связаны. Возможно, они боялись этих кресел гораздо больше, чем всех фантастических предметов вокруг. Может быть, они считали эти кресла чем-то вроде жертвенника или приспособления, которое со временем проглотит их целиком.

На них было жалко смотреть, когда они старались придвинуться поближе, чтобы успокоить друг друга. Разгадав это желание, Рассел велел поставить оба кресла рядом.

— Я-не-бежать, ты-не-бежать, я-видишь-не-раней, — храбро рычал мужчина.

— Я-не-холод-ранен, холод-боль-придет, — ныла женщина, — нет-бежать, нет-есть, нет-трогать-держать, холод-боль-придет.

Он старался ее обнять, но, поняв, что ему это не удастся, попытался лизнуть в лицо. И это не получилось. Но он ухитрился положить голову ей на грудь, и это ее как будто успокоило.

— Нет-холод-боль-придет, — бормотал мужчина, правда, не очень уверенно. — Я-ты-есть-смеяться. Нет-холод-боль.

Рассел внимательно смотрел и слушал. Понять, о чем говорят эти люди, было довольно легко, потому что их образ мысли был прост: «холод-боль» означало смерть.

— Холод-боль-придет-нет, — сказал он в порядке эксперимента. — Ты-она, холод-боль-нет.

Мужчина рванулся в кресле и зарычал, обнажая клыки, как зверь. Женщина захныкала.

— Ты-она, тихо-отдыхать, — продолжал Рассел баюкающим тоном. — Боль-нет, ты-кушать, она-кушать, боль-нет.

Мужчина снова зарычал, но уже не так уверенно. Он уныло обвел взглядом множество лиц перед ним, потом поморгал, глядя на электричество, и вздрогнул.

— Бедняга просто потрясен всем окружающим, — сказал Рассел. — Нас очень много, и свет для него слишком ярок. Нет ли свечей? По крайней мере, они увидят пламя, к которому привыкли.

— Мне тоже больше нравится настоящий огонь, а не горящие шарики, — важно заявил Абсу. — Вы, волшебники, способны сбить с толку даже культурных людей, не то что этих дикарей.

Марион Редмэн принесла четыре свечи и зажгла их, а Роберт погасил электричество. Но эта внезапная перемена почему-то заставила первобытных людей заголосить — они стали рваться из кресел. Однако через пару минут они успокоились.

— Абсу и Анна, останьтесь со мной, — сказал Рассел. — А остальных я попросил бы уйти; выпейте что-нибудь и вообще отдохните. Мы еще вдоволь насмотримся на своих пленников, если они не умрут от страха.

— Повелитель Абсу, — спросил Фарн, — желаешь ли ты, чтобы твои вассалы, я и Гролиг, ночевали отдельно от тебя?

Абсу согласно кивнул:

— Отдыхайте недалеко, так, чтобы слышать мой голос. Но я думаю, ваши кинжалы мне не понадобятся.

— Рассел, не накормить ли нам этих двоих? — спросила Симона.

— Может быть. Но дайте им что-нибудь попроще. Я думаю, мясо и простая вода как раз то, что им нужно.

Теперь только Абсу, Анна и Рассел остались с пленниками.

— Нет-боль, — сказал Рассел. — Мы-вам-не-боль. — Потом он сказал Абсу: — Разрежь веревку на руках женщины, и посмотрим, что будет.

Увидев, что Абсу приближается к его подруге с кинжалом, мужчина забился в кресле, как безумный. Успокаивающие звуки, которые издавал Рассел, на него не действовали. Пока Абсу разрезал путы на руках пленницы, ее друг так ловко изогнулся, что сумел укусить Абсу за руку.

Абсу выронил кинжал и свободной рукой, вернее, ребром ладони нанес мужчине удар в челюсть, который мог вышибить все зубы. Затем поднял кинжал и спокойно продолжал работу.

Женщина еще немного похныкала, потом подвинулась к приятелю и стала гладить его по голове. Видя, что на его подругу никто не покушается, тот бросал на своих врагов уже не столь свирепые взгляды.

— Нет-боль, — повторял Рассел. — Мы-вам-нет-боль. Руки-двигать, нет-боль.

Склонившись над мужчиной, Абсу разрезал его веревки тоже. Тот рычал, но сидел спокойно, пока его не освободили. Потом внезапно схватился за острие кинжала, вскрикнул, уронил его и с удивлением стал смотреть на кровь, выступившую у него на руке.

— Боже милостивый, — произнес Рассел, — ну и ночка же нам предстоит!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Рассел угадал — это была долгая, тяжелая ночь, но она принесла плоды: к концу ночи удалось установить хоть какой-то контакт с пленниками. Затратив уйму труда, Рассел добился того, что враждующие стороны назвали свои имена. Женщину звали Ора, мужчину — Айрег.

Позднее Рассел понял, что как раз обмен именами обеспечил «психологический прорыв». Вплоть до этого момента Ора и Айрег готовились к тому, что их вот-вот убьют. Доверие к «стражам» усилилось после того, как пленникам принесли только что приготовленное мясо. Они жадно набросились на него и съели, но вода, поданная в стеклянных стаканах, привела к драме. Ора держала в руках свой стакан, любуясь им и не догадываясь о его прямом назначении, но вот Айрег — тот сразу откусил от него край и долго потом отплевывался кусочками стекла и кровью.